Робин Гуд - Страница 20

К оглавлению

20

— Франсуа Тайбуа был племянником Гая Гисборна. У Гисборна есть все: и деньги, и власть, и дружина…

Рыцарь замолчал, низко опустив голову, неподвижным взглядом уставившись на огонь.

Тут Вилль Белоручка воскликнул:

— Робин, когда мы осадили манор сэра Стефена, сэр Ричард Ли подарил нам для боя тридцать луков с колчанами и двенадцать мечей!

И Робин, забыв приличие, тяжело ударил рыцаря по плечу.

— Рано сдаёшься ты, Ричард Ли! — сказал он. — Крепче держали оружие в руках товарищи славного Хиреворда! Сын твой ещё вернётся, а Гаю Гисборну мы отрубим когти, как норманны рубили их нашим псам, чтобы уберечь свою дичь от вольной охоты. О земле не горюй — мы выкупим её у аббатства. Есть ли у тебя верные поручители, сэр Ричард?

— Покуда я был богат и силён, друзей у меня хватало. А сейчас… кто поручится сейчас за сэра Ричарда Ли? Нет, не осталось у меня на свете друзей, кроме господа бога и пречистой девы Марии.

Робин Гуд весело рассмеялся и прищурил глаза.

— Что ж, сэр рыцарь, лучшей поруки не может быть на земле. Уж кому-кому, а неужто я не поверю непорочной деве Марии? Такой поруки не сыщешь, хоть пройди всю Англию. Ну-ка ты, Скателок, пойди с отцом Туком, отсчитайте сэру Ричарду Ли под поруку святой Марии четыре сотни монет. Да проверьте получше, чтоб не попалось худых, с обрезанным краем. А то, чего доброго, милосердный аббат швырнёт их обратно и скажет, что долг не уплачен.

Но Скателок застыл на месте, разинув рот. Отец Тук подошёл к нему, сгрёб в ладонь бородёнку виллана и щёлкнул его пальцем по лбу.

— Так-то, виллан! Видал, как Робин обдирает прохожих?

— Ай да Робин! А я-то думал, покарай меня святой Вульфстан и Вольфхэд… — проворчал Скателок, почёсывая макушку.

Но вспоминать всех святых было некогда, и он, вскочив, побежал следом за фриаром Туком.

Тень, отбрасываемая светом смоляного факела, запрыгала по стенам пещеры. В дальнем конце пещеры отец Тук остановился перед большим сундуком, передал Скателоку факел и принялся выгребать из сундука золотые.

— Ты считай, рябой, не зевай, — приговаривал отец Тук, а Скателок считал и считал, пока число золотых не перевалило за четыре сотни.

— Ну, теперь хватит, отец Тук. Четыре сотни тут уже есть.

— А тебе что, жалко? — подмигнул монах. — Нам понадобится — мы всегда добудем.

Бросив на разостланный плащ ещё две-три пригоршни, он вскинул тяжёлый свёрток на плечи и пошёл к столу.

— Послушай-ка, Робин, — сказал отец Тук, протягивая деньги гостю, — надо бы нашему рыцарю подарить и сукна на платье.

— Дельно сказано, святой отец! — откликнулся Робин. — Ступай отмерь по три ярда от каждого цвета.

Отец Тук прихватил свой лук, чтобы мерить сукно, и не складная тень его кувырком прокатилась по стенам пещеры.

Стрелок мерил много, а больше того припускал к длине своего лука. От каждого цвета он откроил по куску — малиновый, жёлтый, зелёный, а сверху на них ещё бросил алый, расшитый золотом плащ.

Сэр Ричард Ли смущённо смотрел, как растёт перед ним гора подарков.

— Хорошо бы ему ещё коня, — заметил Билль Статли.

По знаку Робина, он выбежал из пещеры и вернулся тотчас же с вороным жеребцом, который испуганно храпел, упираясь, у входа.

Скателок привстал на носки и шепнул на ухо фриару Туку:

— Там, в сундуке, я видал золотые шпоры.

Отец Тук рассмеялся и таким же шёпотом сообщил Робин Гуду:

— Скателок говорит, что видел и сундуке золотые шпоры.

— Ну, тащи их сюда, — кивнул стрелку Робин Гуд. — А ты, Клем из Клю, проводишь сэра в аббатство: не годится доброму рыцарю отправляться в путь без оруженосца.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

О том, как сэр Ричард Ли возвращал долг аббату

«Ни пяди не увидишь ты! -

Поклялся тут аббат. -

Клянусь спасителем моим,

Что на кресте распят!»


Яркое утреннее солнце поднялось над соломенными крышами города Йорка и заглянуло в узкие окна аббатства святой Марии. Бесчисленные пылинки заплясали в солнечном луче над столом, заваленным свитками пергамента, зазубренными дощечками, и медленным золотым дождём стали сеяться на лиловую рясу аббата, на круглую головку приора и беспокойные руки эконома.

Откинувшись на спинку скамьи, аббат внимательно выслушивал отчёт о доходах и расходах своих земель. Красноватые глаза его быстро бегали по столбикам цифр, короткие пальцы ощупывали каждую зарубку на деревянных расписках — бирках.

Эконом говорил ровным, тягучим голосом, и приор то и дело принимался клевать носом, убаюканный долгим докладом.

Аббат неодобрительно посмотрел на приора и протянул руку к дощечке, покрытой тонким слоем воска.

— Сколько всего уродилось? — спросил он эконома.

— Урожая всего сто девяносто восемь квартеров.

— А сколько получено от наших вилланов из Понтефракта?

— Сто двадцать шесть квартеров по одной бирке и семьдесят один — по другой.

— Из Селби?

— Сорок шесть квартеров три с половиной бушеля.

— Значит, всего…

— Четыреста сорок один квартер три с половиной бушеля.

Острая палочка зачертила по мягкому воску.

— Правильно: четыреста сорок один и три с половиной. Теперь расход.

— На засев ста сорока восьми акров — шестьдесят с половиной квартеров. На осенние помочи… На выдачи пастуху овец, свинопасу, плетельщику изгородей… На прокорм собак Гервазия, охотника, в течение целого года… Корм волов от преображения до обретения святого креста, в течение семнадцати недель… Пребенда Генриха, пекаря, который часто приезжал…

20